🔞Пошлые стихи🔞

А есть ещё миллионы маленьких людей.
Обыкновенных, честных малых.
Которым война не нужна никакая - ни победная, ни договорная.

Вы стих про любовь просили,
Так вот вам почти что гимн:
Мальчик лежит в могиле
И девочка рядом с ним.

Александр Дельфинов

Никакой паники на «Титанике»:
Айсберг пропарывает правый борт,
Пожилая пассажирка первого класса
Просыпается и вскрикивает: «Oh Lord!»

Бог смотрит с облака, хотя видно ему хреново,
Но он видит каюты светящееся окно,
За которым слегка волнуется седовласая леди,
Ещё не зная, что скоро пойдёт на дно.

Никакой паники на «Титанике»:
Капитан ловко складывает чемодан,
Рулевой спокойно уходит с мостика,
Моторист дрыхнет (он просто пьян),
Два матроса тихонько спускают шлюпку,
Готовясь съебаться, кругом темно,
Из трубы валит дым, вода заливает отсеки,
Ещё часа два, и судно пойдёт на дно.

Нет, никакой паники на «Титанике»!
Вслед за матросами в шлюпку лезет изысканный джентльмен,
Прямо на ходу он пишет в своём блокноте:
«Идеальный пароход, никаких проблем».
В курительном салоне закончилась дискуссия
О том, где найти спасательные жилеты, но
В ледяной воде спасжилет бесполезен,
Хотя мертвец и не сразу пойдёт на дно.

Никакой паники на «Титанике»,
Всё под контролем, говно вопрос,
Лишь перегруппировка для лучшего достижения цели
(В шлюпку прыгает очередной матрос),
Айсберг высотой 30 метров тает во мраке,
Однажды об этих событиях снимут кино,
А сейчас пассажиры третьего класса
Ещё не знают, что скоро пойдут на дно.

Никакой паники на «Титанике»:
Крен еле заметен, ярок электросвет,
Боцман успокаивает даму на верхней палубе:
«Да у нас тут полный суверенитет!»
Радист передаёт неправильные координаты,
А потом правильные, хотя уже всё равно.

И только Леонардо ди Каприо обнимает Кейт Уинслетт,
Ещё не зная, что скоро пойдёт на дно.

Александр Дельфинов

Зима

Зима... ну, блять, какого хуя
засрали слово, мудаки?!!
Вот как о ней писать стихи?
Начнёшь — крестьянин, торжествуя,
вползёт с кобылою своей,
чтоб освистать тебя с позором,
то дед-мороз с ночным дозором
прилипнет к строчкам, как репей,
то снег закружится летя,
то снегири слетятся роем,
то снеговик, как зверь, завоет,
а после плачет, как дитя.
Тут ласточка летает в сене,
тут кружку, блять, не поделя
дерутся в кровь старушка, бля,
Некрасов, Пушкин и Есенин —
хоть там сивухи на глоток
(нет, пьянство всё же нас погубит),
а в уголке тихонько рубит
отца мальчонка-с-ноготок.
Ну, здравствуй, жопа-новый-год!
И как тут, блять, писать про зиму?
Пойду-ка лучше к магазину,
куплю бухла и — хуй вам в рот
не выдам ни единой строчки
про снег, про солнце и метель.
В пизду такую канитель!
И в жопу зимние задрочки!!!

Жора Самоделов

Проснулся я с похмелья в воскресенье
Жена ворчит. Кот пятку мне грызёт.
И никакого, сука, настроенья —
душа, прям, не на месте и трясёт.

Я для здоровья выпил двести граммов,
врубаю телик, новости узнать —
а там, не вру, почти по всем программам
балет про лебедей, япона мать!

Дождался новостей, где диктор строго,
слезою горькой орошая грудь,
сказала, мол, трудна была дорога,
но всё, п и з д е ц, блять... оборвался путь...

Ну, я не ждал такого карамболя —
как так? ещё вчера вот... боже ж мой...
и, ноги в руки, дунул до Бристоля,
чтоб в скорби быть единым со страной.

Ракетою летел, что было мочи...
дыхалка сбилась — думал, сдохну тут...
срезал через кусты, где покороче,
ведь, тормознёшь — всю водку разберут.

Успел! И взял!!! Стою в поту у кассы,
прикидывая, хватит ли рублей,
и исподволь кошусь подбитым глазом
на очередь из баб и кренделей.

У нас тут, к сожаленью, не столица —
народ суровый, как девятый вал.
Но вот такие радостные лица
в последний раз я в цирке лишь видал,

когда он приезжал к нам на гастроли —
но там был клоун, музыка и свет.
А что бы так, с утра, без алкоголя...
прислушался — «Чайковский...блять!... балет...»

Я к этому отнёсся философски,
был горд за незнакомых мне людей,
которых так вот Пётр Ильич Чайковский
задел за струны танцем лебедей.

Я шёл домой легко, в сиянье света,
и зрело чувство прочное в груди,
что в части почитания балета
мы точно всей планеты впереди.

Жора Самоделов

О Боге

Я не думаю о боге
В тот момент, когда ебусь,
Потому что, вротмненоги,
Наказания боюсь.

Но когда процесс окончен
И на кухне пью коньяк,
Я шепчу тихонько «Отче,
Извините за бардак».

Бог с малюсенькой иконки
Молча пальчиком грозит,
Типа: «Час придёт, подонок,
Яйца вырву, паразит,

Или, бля, замучу грыжей...»
Я ж тащусь от коньяка,
И по взгляду бога вижу:
Он завидует слегка.

Мне его немного жалко,
Мы ведь с богом, как друзья...
Бог бы тоже кинул палку,
Но он бог. Ему нельзя.

Жора Самоделов

Александр Кукушкин

Ёжик

Я в детстве был напуган аж до дрожи,
когда вошёл я в спальню поутру
и тут увидел это... мамин ёжик!...
пиз-дец — я думал, миг и всё... умру...

Мне этот ёжик стал ночами сниться,
я нервным стал, я стал во сне кричать,
я мог от страха просто обмочиться,
увидев это... страшное... опять...

А днём был тихим, скромным и хорошим,
но спать боялся, всё казалось — вот,
едва засну и этот страшный ёжик
из тьмы полночной прыгнет на живот.

Когда настало время мне жениться,
то я тянул со свадьбой, словно трус —
боялся, что страшилище приснится —
я ж заору во сне и обоссусь.

Но всё же я дожил до ночи брачной,
преодолел и прочь отринул страх,
к тому же выбор, говорят, удачный —
красавица, умна, богата... Вах!

И вот лежу бухой на брачном ложе,
невесту жду в любовной тишине...
И вот она... но, боже!.. страшный ёжик
у ней меж ног... и движется ко мне!!!

Как я орал... окно одним ударом
я выбил и скорее наутёк..
потом за мной гонялись санитары,
потом я стих и ослабел, и лёг...

Теперь в палату белую положен
я сладко сплю, я улыбаюсь всем —
микстуру мне дают и страшный ёжик
во сне не появляется совсем.

Жора Самоделов

Спят котёнки. Спят мышонки.
На зарядке спит Андроид.
В теплых складочках мошонки
Спит смешной сперматозоид.

Спит под шкафом таракашка.
Спит алкаш, усевшись в лужу.
Спит в животике какашка —
Не желает лезть наружу.

Спит профессор бородатый
И комарик-кровопийца.
Спят, прижавшись, мама с папой.
Впрочем, папа шевелится.

И от каждого движенья
Мама хрюкает во сне.
Спит таблица умноженья.
Спит картина на стене.

Спят клопы, прижавшись кучкой.
Дремлют вошки в волосах.
Только маленькая штучка
Всё не спит в моих трусах.

Как мне быть? Не знаю даже,
Хоть ложись и помирай.
Я головку ей поглажу:
«Спи, малютка, баю-бай!

А не-то со мною к Ирке
Завтра в гости ты пойдешь.
А у Ирки в жопе дырка.
Ты увидишь — упадешь!

Спи, отросток малахольный,
Не тянись башкою ввысь.
Да еще, гляди, спросонья
На меня не обоссысь!»

Жора Самоделов

Если собеседник спросит снова
Кто если не Путин, кто тогда?
Строго отвечайте: - Терешкова
Умница. Красавица. Звезда.

Первая из женщин на орбите
ей ещё не так и много лет...
И за собеседником следите
как его меняется еблет

Давайте, девушки, поэтам
давайте всюду и везде.
Зимой давайте им и летом
и на земле, и на воде.
Несите в жизнь привычку эту
как лёгкую ручную кладь.
Кому ж давать, как не поэту?
Кому ж еще тогда давать?!
Поэт иные видит дали
а в них небесный дивный свет...
Но тот поэт, кому не дали
уже отныне не поэт.
Поэт вас радует сонетом.
Романтик он, а не бандит.
Давайте, девушки, поэтам
и за бесплатно, и в кредит.
Давать иль не давать - вопрос ли?
Вопрос неправильный. Не тот.
Поэт для вас и ДО, и ПОСЛЕ
стихи последние прочтет.
Любовь поэта словно росчерк
огня в священнейшей из книг...
Поэт отнюдь не фрезеровщик.
Не агроном. Не проводник.
И радостней удела нету
воздать любовью за строку.
Не стоит жить, не дав поэту
ни разу на своем веку.
О девы! Рдея ярким цветом
готовьте к празднику кровать!
Давайте, девушки, поэтам.
Нельзя поэтам не давать.

давайте трахаться почаще
кричал на площади Илья
а люди шли не глядя мимо
но каждый думал а давай

«Мой роман»

Кто любит прачку, кто любит маркизу,
У каждого свой дурман,-
А я люблю консьержкину Лизу,
У нас - осенний роман.

Пусть Лиза в квартале слывет недотрогой,-
Смешна любовь напоказ!
Но все ж тайком от матери строгой
Она прибегает не раз.

Свою мандолину снимаю со стенки,
Кручу залихватски ус...
Я отдал ей все: портрет Короленки
И нитку зеленых бус.

Тихонько-тихонько, прижавшись друг к другу,
Грызем соленый миндаль.
Нам ветер играет ноябрьскую фугу,
Нас греет русская шаль.

А Лизин кот, прокравшись за нею,
Обходит и нюхает пол.
И вдруг, насмешливо выгнувши шею,
Садится пред нами на стол.

Каминный кактус к нам тянет колючки,
И чайник ворчит, как шмель...
У Лизы чудесные теплые ручки
И в каждом глазу - газель.

Для нас уже нет двадцатого века,
И прошлого нам не жаль:
Мы два Робинзона, мы два человека,
Грызущие тихо миндаль.

Но вот в передней скрипят половицы,
Раскрылась створка дверей...
И Лиза уходит, потупив ресницы,
За матерью строгой своей.

На старом столе перевернуты книги,
Платочек лежит на полу.
На шляпе валяются липкие фиги,
И стул опрокинут в углу.

Для ясности, после ее ухода,
Я все-таки должен сказать,
Что Лизе - три с половиною года...
Зачем нам правду скрывать?
Саша Чёрный, 1927

В каждом маленьком ребёнке
И в мальчишке, и в девчёнке
есть по 200 грамм какашек
или даже пол кило!

А вот в дяде или тёте
там уже какашек больше
А бывает так что вовсе
Целый человек - говно

Под праздник, под воскресный день,
Пред тем, как на ночь лечь,
Хозяйка жарить принялась,
Варить, тушить и печь.

Стояла осень на дворе,
И ветер дул сырой.
Старик старухе говорит:
— Старуха, дверь закрой!
— Мне только дверь и закрывать.
Другого дела нет.
По мне — пускай она стоит
Открытой сотню лет!

Так без конца между собой
Вели супруги спор,
Пока супруг не предложил
Супруге уговор:

— Давай, старуха, помолчим.
А кто откроет рот
И первый вымолвит словцо,
Тот двери и запрёт! —

Проходит час, а ним другой.
Хозяева молчат.
Давно в печи погас огонь.
В углу часы стучат.

Вот бьют часы двенадцать раз,
А дверь не заперта.
Два незнакомца входят в дом,
А в доме темнота.

— А ну-ка, — гости говорят, —
Кто в домике живет? —
Молчат старуха и старик,
Воды набрали в рот.

Ночные гости из печи
Берут по пирогу,
И потроха, и петуха, —
Хозяйка — ни гугу.

Нашли табак у старика.
— Хороший табачок! —
Из бочки выпили пивка.
Хозяева — молчок.

Всё взяли гости, что могли,
И вышли за порог.
Идут двором и говорят:
— Сырой у них пирог!

А им вослед старуха: — Нет!
Пирог мой не сырой! —
Ей из угла старик в ответ:
— Старуха, дверь закрой!

Самуил Маршак

САМОЕ ВКУСНОЕ. ТОЛЬКО НА НАШЕМ КАНАЛЕ

Евгений Онегин матерный роман в стихах

БУРАТИНО

ТЕЛЕПУЗИКИ

КОЛОБОК

ЛУКА МУДИЩЕВ

ЗИМА

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН

АЛЕКСАНДР ПУШКИН

ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ

НОВЫЙ ГОД

ПОНИ

МИША И ПИДОРАСЫ

ПОШЛЫЕ СТИХИ ПЕРВЫЙ ПОСТ

ТЁЩА

Петрович и Тьма

Александр Лаэртский

Alina Gingertail (Алина Рыжехвост) The Wellerman

Григорий Остер

Давайте, девушки, поэтам